Cейчас, когда мы совершаем свой первый боевой полет и неизвестно, сможем ли вернуться, хотя нам предписано не вступать в бой с противником, а лишь разведать его местонахождение и степень вооруженности, я могу только припомнить предысторию конфликта. Настоящую летопись этой войны напишут другие. Если, конечно, война состоится, и если после нее вообще останется в живых хоть кто-нибудь, способный писать. Впрочем, история свидетельствует о том, что подлинные причины войн обычно скрывают за разными незначительными поводами, но в данном случае повод никак нельзя назвать маловажным. В этом и заключается главное отличие нашего священного и справедливого похода от всех предыдущих войн на Земле.

Все началось в небольшом городке Нима, где находится психиатрическая клиника известного профессора Зиммеринга. Как это могло случиться, не выяснено до сих пор, но однажды с уходом ночи из этого полушария все палаты в клинике оказались пустыми. Не осталось ни одного пациента, исчезли даже те, кого держали в смирительных рубашках. Трудно вообразить панику, охватившую дежурный персонал. Газетные репортажи тех дней могут дать лишь некоторое представление о ней. Не меньшей была паника, поднявшаяся в Ниме, - двести пятьдесят сбежавших сумасшедших поистине слишком много для такого маленького города. Хорошо еще, что большинство его жителей знали друг друга - по крайней мере, в лицо, так что им сравнительно недолго пришлось вглядываться в каждого встречного, принимая его за переодетого беглеца из психушки. Полиции, однако, не удалось найти ни одного из сбежавших, а служебные собаки, взяв след, теряли его уже на середине большой лужайки в больничном парке, где несчастные животные начинали крутиться, как безумные, и выть в бессильной злобе. Десять дней спустя врач, дежуривший в ту роковую ночь, покончил с собой, а профессор Зиммеринг, самый известный из ныне здравствующих представителей венской школы психиатрии, сошел с ума и был помещен в клинику профессора Отары, своего заклятого противника в научной области. Неделей позже, однако, так же, на рассвете, опустела и клиника профессора Отары. Пропали без вести еще сто восемьдесят шесть больных, как говорили, в большинстве своем - буйные сумасшедшие. Среди них был и старый профессор Зиммеринг.

Профессор Отара выступил на пресс-конференции с заявлением, что за всем этим, как он считает, стоит Зиммеринг, душевное здоровье которого всегда вызывало сомнение. По всей вероятности, Зиммеринг, организовавший бегство своих пациентов, проник затем в его клинику, чтобы похитить и его больных. От прямого ответа на вопрос журналистов о том, почему он, опытный специалист, не смог распознать симуляцию душевного заболевания, Отара очень ловко уклонился: в таких случаях невозможно поставить точный диагноз за несколько дней, а кроме того, существуют формы шизофрении, при которых больной являет необыкновенную сообразительность и способен осуществить свой безумный замысел с безукоризненной логикой и хладнокровием.

Через три дня после пресс-конференции исчезли пациенты пяти других психиатрических больниц, расположенных в разных концах страны. Общественность вознегодовала: как могут пропасть не один и не двое, а ровно восемьсот пятьдесят четыре больных, причем с ненормальным поведением, да так, чтобы полиции не удалось найти ни одного из них? Напрашивалась мысль, что она тоже причастна к этому загадочному происшествию, и директору полиции пришлось подать в отставку. Однако это не повлияло на дальнейший ход событий.

Оппозиция вначале держалась осторожно; она лишь поставила в своей газете вопрос: „В состоянии ли государство, которое не может защитить своих сумасшедших, заботиться о нормальных гражданах?» И тут же потребовала отставки правительства. Разумеется, никакое правительство, если оно окончательно не сошло с ума, не станет подавать в отставку по первому требованию оппозиции, но когда и восемнадцатая по счету психиатрическая клиника оказалась пустой, несмотря на неусыпную бдительность десятка вооруженных до зубов агентов, его положение стало критическим. Старый президент выступил по телевидению. Вид у него был очень усталый, даже сокрушенный. «Я не знаю, что происходит в этой стране», - начал он, и это признание президента тронуло его республику. Призывая граждан сохранять спокойствие и довериться ему, он возложил вину за случившееся прежде всего на вражеские силы, которые, по всей видимости, в неизвестных пока провокационных целях ухитили наших дорогих душевнобольных соотечественников. Нo подлинным виновником, по его мнению, является наша хилая Демократия, при которой только и может случиться нечто подобное. Закончил президент выпадами против демократии, назвал ее никуда не годной формой управления современным обществом и так разошелся, что, наверное, кто-то из его советников за кадром был вынужден незаметно толкнуть его в бок. Президент смешался, вытер ослепительно белым платочком морщинистый лоб и заявил, что не видит иного выхода, кроме как объявить военное положение.

Утренние газеты, комментировавшие его речь, все еще могли позволить себе придерживаться различных взглядов. Одни из них подхватили версию о вражеской руке, другие предполагали, что сумасшедшие уничтожены своими же согражданами, по мнению которых безнадежно больные являют собой лишнее бремя для общества и их следует просто-напросто истреблять. Сатирическая газета дерзнула даже выступить с предложением создать Бюро импорта сумасшедших, чтобы населить ими пустующие клиники. А газета оппозиции сыпала все новыми вопросами. Почему, спрашивала она, исчезают те, кто, в худшем случае, ломает всего только предметы обихода? Почему этого не случилось с теми сумасшедшими, которые толкают наш народ к катастрофе? Но военное положение было уже объявлено, и такие вопросы не проходили даром. Газету закрыли, а редакторов арестовали за подстрекательство к дальнейшему похищению душевнобольных.

В интересах истины следует отметить, что правительство приложило немало усилий, чтобы пролить свет на это загадочное событие. Две психиатрические клиники были заполнены амбулаторными больными вперемешку с агентами-симулянтами, но больные, до тех пор мирно сидевшие по домам, исчезли, несмотря на сильную охрану, и в палатах остались одни агенты, даже не заметившие, что произошло. В ту ночь они, так же, как и охранники, спали непробудным сном. Молва, разумеется, поспешила истолковать это мероприятие правительству как обдуманный шаг, предпринятый для планомерного уничтожения все еще здравствующих тихих сумасшедших. Радикальная молодежь перебила окна правительственных учреждений, пролилась кровь; а все, у кого в семье были такие больные, попрятали их куда только могли. И хотя подвергнутая цензуре пресса ничего об этом не сообщала, паника постепенно охватила? весь народ, даже тех, кто никогда не задумывался о существовании душевнобольных и был ошеломлен количеством психиатрических лечебниц в стране. Было ясно - в обществе, терпящем такой произвол, нет никаких гарантий, что завтра не объявят, сумасшедшим и тебя и ты не исчезнешь в жерле печи или на дне океана - ходили и такие слухи.

Правительство обратилось в международную полицию, хотя это и сильно подорвало его престиж, но сумасшедших и след простыл, логично напрашивалось предположение, что их вывезли за границу. Объявления, распространенные Интерполом по всей планете, выглядели весьма нетипично для этой почтенной и видавшей виды организации: фотография, имя, рост, цвет кожи, глаз; выдает себя за китайца, хотя принадлежит к белой расе, или: одержим навязчивой мыслью, что он жираф, и постоянно вытягивает шею, чтобы смотреть свысока, или: при встрече с незнакомыми людьми воет волком…

Мир смеялся, а правительство начало готовиться к войне с соседним государством, решив, что в такой момент только война может предотвратить революцию. Чтобы придать некоторую демократичность своему решению, оно созвало распущенный ранее парламент. Но на улицах столицы были разбросаны листовки, а полиция и правительство получили анонимные письма, в которых сообщалось, что в назначенный день будут похищены также сумасшедшие, заседающие в парламенте. „Принимать какие бы то ни было меры бесполезно, - говорилось в письмах и листовках. - Все произойдет так, что вы ничего не успеете заметить, как и раньше». Силами войск и полиции парламент был обнесен колючей проволокой и окружен танками, но ни один из депутатов не явился на заседание. Одни сказались больными, других позвало в дорогу срочное дело. И хотя виновника этого поразительного розыгрыша вскоре задержали, война так и не была объявлена.

Пока правительство раздумывало, как бы поправить дело, разведка доложила, что и в государстве, против которого собирались воевать, тоже исчезли из клиник сумасшедшие; однако их правительство, учитывая горький опыт соседей, постаралось подольше сохранить это в тайне от своего народа. Это дало президенту, стоящему перед выбором: уйти в отставку или начать войну, возможность выступить по телевидению вновь и сообщить с облегчением, что бедствие постигло и вражеское государство. А несколько дней спустя он отменил и военное положение. Со всех концов земли посыпались сообщения о повсеместном загадочном исчезновении пациентов из психиатрических больниц…

Никогда еще за всю свою историю человечество не испытывало такого глубокого потрясения. Тревога быстро перерастала в мистический ужас перед необъяснимым явлением, угрожая в ближайшее время обернуться всеобщим безумием. Этому немало способствовали философы, журналисты и политики, комментировавшие события в прессе, а также необдуманные действия ряда правительств. Кое-где больные были выписаны из клиник и отправлены по домам. Сумасшедшие эти не исчезли, подобно своим собратьям, а принялись безобразничать, пока их снова не забрали в лечебницы. Немного спустя все они пропали без вести, словно растворились в воздухе. Патриарх философов Герон опубликовал свои глубокомысленные рассуждения по

этому поводу в статье, которую перепечатали все газеты мир: „Если вот так исчезнут все ненормальные с Земли, то что же будет критерием нормального? Может ли существовать общество, состоящее из одних нормальных людей?…» А церковники тысячелетиями жаждавшие чуда, истерически взывали с амвонов: „Покайтесь, грешные! Вернитесь в лоно божие! Это лишь предвестие новых Содома и Гоморры! Бог берет к себе чистых и невинных, чтобы затем обрушить на грешников свой сокрушительный гнев…»

Новую волну паники подняло произведение известного писателя-фантаста Миноса Папазяна. Весьма необдуманно, из чисто спекулятивных соображений, он не пояснил в подзаголовке, что это - фантастика, и даже придал своему рассказу вид „документальной прозы», ведя его от лица человека, которого по ошибке похитили вместе с сумасшедшими, а потом отправили обратно. Папазян разработал, по существу, ставшую уже банальной в научной фантастике гипотезу, согласно которой происхождение человека не объясняется эволюционным развитием видов на Земле, а делением заранее запрограммированных клеток, „посеянных» некоей высшей цивилизацией. И теперь эта цивилизация, в конце определенного промежутка времени, продолжает свой гигантский эксперимент, отбирая неправильно развивающихся индивидуумов, чтобы узнать причины отклонений от программы. Следовательно, происходит что-то вроде прополки - ведь очищают же весной сады и огороды от сорняков.

Нагнетанию паники, конечно же, способствовал не только литературный трюк Папазяна. В сложившейся психологической ситуации каждый уже был готов поверить любому вымыслу, и люди едва не обезумели, читая и пересказывая друг другу этот „Страшный документ». Наедине с собой, каждый задавался вопросом: А может, я тоже - сорняк, и меня тоже уберут? Я-то считаю себя нормальным, но те, кто меня запрограммировал, они-то как думают?

Однако не особенно умное произведение Папазяна, как это часто бывает, принесло не только вред, но и некоторую пользу. Оно надоумило людей искать разгадку этой чудовищной тайны в действиях инопланетных сил. Вот тогда и было, наконец, найдено письмо, давно уже полученное всеми правительствами, но оставшееся без внимания среди завалов посланий любителей анонимных розыгрышей и злостных шантажистов. Я приведу его здесь почти полностью, потому что именно оно вызвало в истории человечества революционный поворот, свидетелями которого мы являемся.

В этом письме, написанном на земной электрической машинке, говорилось, что его отправители - большая группа представителей внеземной цивилизации - давно уже тайком изучают жизнь на Земле. В ходе исследований им не раз случалось принимать облик землян, но очень часто их ловили и отправляли в эти ужасные дома, которые мы называем психушками. Там они убедились, что человечество по необъяснимым причинам весьма скверно относится к немалой части своих собратьев Этих людей считают ненормальными, лишними, бременем для человечества. Поэтому экспедиция решилась осуществить это начинание, которое нельзя назвать ни агрессией, ни вмешательством в земные дела, то есть просто перенести отринутых землянами людей на другую планету, создать там хорошие условия для жизни и избавить их таким образом от неоправданного насилия. Экспедиция предпочитает не сообщать пока местонахождение выбранной для этой цели планеты, ибо не может предугадать, как отреагирует на это человечество. Длительные исследования привели инопланетян к убеждению, что цивилизация, именующая себя человечеством, не в состоянии уяснить свои намерения по какому бы то ни было вопросу. Члены экспедиции, однако, готовы в любой момент предоставить подробную информацию о людях, изъятых из психиатрических клиник… Следовали координаты в земной системе исчислений, и по ним удалось определить, что источник информации расположен недалеко от Проксимы Центавра. И подпись: Ваши собратья из большого скопления звезд, которое вы называете Галактикой.

Так как Проксима - ближайшая к нам звезда (1,3 парсека от Земли), станция на Луне немедленно отправила свои позывные и все же надежды на ответ было мало, ведь, по нашим теориям, его следовало ждать не раньше чем через девять лет. Каково же было наше изумление, когда он прибыл всего лишь через неделю! Не было сомнения, что он пришел именно из указанного сектора пространства, а это абсолютно расходилось с нашими знаниями о предельной скорости волновых движений. Выходило, что эти существа либо находятся гораздо ближе Проксимы, либо их средства связи позволяют превысить скорость света, и значит, наши представления о Космосе, несмотря на достигнутые наукой успехи, в корне неверны. Все это так смутило ученых, что они не осмелились огласить содержание ответа и лишь после повторения эксперимента, когда завязалось нечто вроде диспута с неизвестными существами, он стал достоянием человечества.

Осуществление столь желанного до тех пор контакта с другой цивилизацией никого не обрадовало. Да и кто же мог представить себе такое чтобы вот так, прямо у тебя из-под носа, не спрашивая, пришельцы умыкали твоего брата? Он, может, и впрямь ненормальный, может, даже окончательно с ума спятил, но ведь это твой брат! Всеобщее негодование ураганом пронеслось над Землей, и умиротворяющие послания неизвестных похитителей не могли ослабить его напор. Да и во всех их объяснениях было что-то обидное - несмотря на высокий уровень их развития и глубину проведенных ими исследований все же им явно не удалось постичь тонкостей земной жизни. Это показывали также и их суждения о нашем якобы несправедливом отношении к психически больным. Кто-то там утверждал, что он - собака, и хочет жить по-собачьи, а мы ему не верили и плохо с ним обращались. Они провели расследование и узнали, что животное, которое мы называем собакой, пользуется большой любовью людей. Зачем же мы тогда с такой нетерпимостью отнеслись к законному требованию нашего собрата, который хотел пользоваться таким же уважением и любовью?

Вначале мы попытались ознакомить их с понятием „гуманизм», объяснить, что оно происходит от слова „человек» и, следовательно, только мы одни вправе определять, как нам следует относиться друг к другу. Осторожно дали им понять, что они ничего не смыслят в земных делах, и упрекнули за то, что они не связались с нами, прежде чем решились на такую ничем не обоснованную агрессию. Затем мы позволили себе предъявить нечто вроде ультиматума: Верните сумасшедших, если хотите жить с нами в мире! Но полученный ответ был и вовсе обидным: в нем подчеркивалось, что мы еще неспособны поддерживать мирные и плодотворные контакты с внеземной цивилизацией, поскольку не установили таковых между собой на Земле. Поэтому они и решили с этим делом повременить. Наша реакция показывает, что у них были все основания так поступить. В ней нет никакой логики. Мы относились плохо к больным, хотя они ни в чем не провинились перед обществом, считали их лишним бременем, а сейчас требуем вернуть их обратно. Если они так нам нужны, зачем же мы изолировали их от общественной жизни? А если они не нужны нам, почему настаиваем на их возвращении?

Вместе с ответом они передали нам фильм о неведомой нам планете, где в окружении дивной природы возвышался изумительно красивый город, какой еще неизвестно когда будет создан на Земле, а по его улицам и паркам прогуливались наши сумасшедшие. Многие узнали своих близких и родных. Нас попытались, кроме того, уверить, что наши похищенные собратья чувствуют себя отлично в новых условиях, что не было ни одного случая заболевания, смерти и так далее. Но кого они могли убедить? Институты изучения общественного мнения задавали один и тот же вопрос: хотите ли вы получить своего сумасшедшего обратно и как вы оцениваете поступок неизвестной цивилизации? Ответы были категорические. люди требовали возвращения своих сумасшедших и подчеркивали, что их похищение является грубым посягательством на престиж Земли. А кое-где воодушевленные земным патриотизмом массы просто побили камнями нигилистов и пораженцев, у которых хватило наглости утверждать, что мы завидуем нашим сумасшедшие, свободе и роскоши, в которых они живут, и предлагать заключить с неизвестной цивилизацией соглашение о дальнейшей отправке наших больных до тех пор, пока сами не научимся их лечить. (Надо сказать, что к этому времени психиатрические клиники на Земле вновь были заполнены до предела, так как многие не выдержали небывалого нервного напряжения, охватившего человечество. Среди заболевших было, однако, и много симулянтов, проникших в клиники с тайной надеждой оказаться среди похищенных.)

Организация Объединенных Наций единодушно проголосовала за патетический призыв прекратить все локальные войны и споры перед лицом нависшей угрозы, чтобы все средства, расходуемые на вооружение, страны мира могли принести в общую казну, для создания боевых космических кораблей, единой космической армии, способной эффективно защитить Землю от посягательств.

И свершилось чудо. Впервые все правительства вслушались в призыв этой организации, национальные и расовые конфликты были забыты, а под эгидой ООН в неимоверно короткие сроки была сформирована первая единая армия всей Земли. Наконец-то человечество объединилось, как будто одно лишь наличие душевнобольных мешало ему сделать это раньше.

И вот мы наконец в пути! Пятнадцать космолетов разведки. На один из них в качестве журналиста взяли и меня, и мое счастье так велико, что я не смею приписывать его своему профессиональному умению; просто мне, как у нас на Земле говорят, повезло. Немного беспокоит меня лишь опасение, что неизвестные враги постараются избежать войны, увидев нашу решимость драться не на жизнь, а на смерть даже по такому абсурдному, по их меркам, поводу. Не по-человечески это будет, если все завершится мирными переговорами. Слава богу, наш боевой дух и стремление защитить престиж Земли столь высоки, что пока у меня нет оснований сомневаться в том, что здравый человеческий разум, несомненно, не допустит позорных компромиссов.

Любен Дилов

Вперед, человечество!